Автор этой статьи многие годы работал с известным нейрофизиологом Андреем Георгиевичем Повринским (1924-1993). Андрей Георгиевич воевал в Великую Отечественную, был ранен шесть раз, награждён боевыми орденами, в том числе и орденом славы. Он славился предельной честностью, а точности его памяти можно было позавидовать. Вот несколько эпизодов из его фронтовой биографии.
К информации, поступающей «ниоткуда», Андрей Георгиевич на всю жизнь сохранил серьёзное отношение
Лето 1941 года. Курсанты артиллерийской спецшколы переброшены из Ленинграда на Лужский оборонительный рубеж. Берег реки Луга. Утро. Разведка противника – один бронетранспортёр – подъезжает к противоположному берегу. Тишина. Немцы идут купаться, даже не выключив мотор. Одежду аккуратно складывают на берегу. Кто-то из курсантов меткой пулемётной очередью топит их всех до одного. Разгорячённые успехом, курсанты переправляются на другой берег Луги, затем пытаются разобраться в устройстве бронетранспортёра, люк которого тоже открыт. Им удаётся тронуть машину с места, она идёт к воде, но остановить её ребята не смогли – еле успели выскочить из люка. В итоге бронетранспортёр утонул. После всего этого наступила «подозрительная» тишина. Андрей Повринский почему-то насторожился, отошёл несколько в сторону.
Вскоре на позиции курсантов начался массированный авианалёт – возможно, потому, что разведка немцев не вышла вовремя на связь. Из почти двухсот курсантов после налёта в живых осталось лишь восемь человек. Андрей оказался старшим в этой группе, тут же попавшей в окружение – противник перешёл в наступление. Лесами курсанты вышли в район Павловска, где их чудом не перестрелял заградительный патруль, незнакомый с формой спецшколы.
ЗАКОЛДОВАННАЯ КОЙКА
Разгар войны. После эвакуации уцелевших курсантов в Ярославль их распределили по разным военным училищам. В одно из них, флотское, попал и Андрей Повринский, но был отчислен из-за мелкого конфликта, после чего сам поехал в Кобону (известный посёлок на берегу Ладоги, откуда шли грузы по Дороге жизни). Он просился в блокированный город, где оставались его родители. По достижении 18 лет Андрея вновь призвали на воинскую службу, и он попал в артиллерийскую батарею пушек крупного калибра, где был сначала корректировщиком.
Его посылали в командировку в Орешек, где он остался жив лишь потому, что каким-то непостижимым образом чувствовал, куда будут падать снаряды. А ведь плотность огня противника по Шлиссельбургской крепости была поистине невероятной. В дальнейшем Андрею приходилось брать «языков», переходя линию фронта в составе разведгруппы, ещё позже его временно назначили замкомвзвода. Командир артвзвода, молоденький лейтенант, перед этим погиб.
В землянке артиллеристов у лейтенанта была кровать с металлической сеткой, остальные спали на досках. Андрею предложили занять «почётное место», но он отказался – внутренний голос отсоветовал. Ему казалось, что тот, кто спит на этой кровати, притягивает к себе несчастье. Вскоре прислали нового лейтенанта. Тот посмеялся над Андреем с его внутренним голосом и занял койку без колебаний. Вскоре на склоне холма понадобилось оборудовать щели для укрытия личного состава. Произошёл небольшой спор – Андрей уговаривал взводного поменять выбранное тем место. Вновь к предчувствиям не прислушались. При обстреле новой позиции противником лейтенант погиб. Третий командир кровать занимать не стал…
«БАБИЙ ТЕЛЕГРАФ» В СИБИРИ
Война с Германией закончилась для Андрея в Курляндии. Но его часть вскоре перебросили на Дальний Восток. Пока солдаты преодолевали тысячевёрстные расстояния по Транссибирской магистрали, им было скучновато. И не то что бы голодно, но и не особо сытно жилось. Андрей был черноволос и востронос – весь в свою бабку-грузинку. В теплушке решили подшутить над женщинами на станциях: пусть Андрей погадает им на картах, вроде как он цыган.
Женщины, конечно, спрашивали о судьбе мужей. Говорил им «гадальщик» чисто «по наитию», за что с ним расплачивались вёдрами картошки. Но что удивительно – сказанное сбывалось. Со станции на станцию стали звонить, предупреждать: вот, мол, с таким-то эшелоном едет цыган, который здорово гадает. И ближе к Дальнему Востоку Андрея уже выспрашивали, чуть ли не очередь выстраивалась. В общем, картошкой своих сослуживцев ему удалось обеспечить… А жалоб не было – ни одной.
ЗДЕСЬ КТО-ТО ЕСТЬ!
В августе 1945 года советские войска перешли в наступление против японской Квантунской армии. Предварительно медики сделали всем прививки от чумы. И не зря – японские бактериологи имели на вооружении контейнеры с возбудителем этой смертельной болезни. Однако наступление было столь стремительным, что применить накопленные запасы японцы, к счастью, не успели.
В итоге наши войска дошли до Порт-Артура, где оказался и Андрей. В городе было неспокойно. Военная контрразведка «Смерш» привлекала опытных сержантов для участия в операции по поиску окопавшихся в городе членов Российской фашистской партии – таковая была и имела штаб-квартиру в Харбине, сотрудничая с японскими войсками.
В ходе облавы была вскрыта дверь одной из предполагаемых конспиративных квартир. Андрей вошёл в помещение с автоматом наизготовку. Мёртвая тишина. А внутренний голос подсказывает: «Тут кто-то есть наверху». Андрей успел заметить человека, лежавшего на высоком стенном шкафу, и даже выстрелил первым. Но успел выстрелить и противник, и в самом деле оказавшийся одним из разыскиваемых. Оба были меткими стрелками, попали друг другу в головы. Только Андрей выжил. Японки из интернированного военного госпиталя поставили его на ноги средствами восточной медицины. Это ранение, уже шестое, полученное после капитуляции Квантунской армии, оказалось самым серьёзным из всех.
ПАУК В ПАРКЕ
После выздоровления Андрей ещё почти полтора года служил в Порт-Артуре. Его долго не хотели демобилизовывать. Конечно, вкусно было есть блюда из осьминогов и интересно смотреть, как китайцы собирают трепангов во время отлива в Жёлтом море, но ему хотелось домой. Однажды во время прогулки по городскому парку внутренний голос вновь просигнализировал об опасности. Оказалось, на сапоге – крупный паук. Андрей с омерзением стряхнул его и раздавил подошвой. Местные жители сказали, что Андрею повезло – укус этого паука смертелен.
В итоге наши войска дошли до Порт-Артура
В конце концов фронтовика отпустили в Россию, где он экстерном закончил десятый класс – в 1941 году в артиллерийской спецшколе он не успел получить аттестат зрелости – и затем поступил в университет. А к информации, поступающей «ниоткуда», Андрей Георгиевич на всю жизнь сохранил серьёзное отношение.
Это фрагменты из воспоминаний только одного из многих солдат. Некоторые учёные, занимающиеся деятельностью человеческого мозга, всё больше склоняются к мысли, что, возможно, существует некий информационный центр, откуда некоторые люди, обладающие повышенной чувствительностью, могут получать предупреждения об опасности.