Эти города долго боролись за свою жизнь. Они оккупировали богатейшие месторождения ископаемых, перекрёстки торговых путей и водных дорог. Но в схватке с экономикой, природой и временем они победить не смогли. Теперь города-призраки таращатся слепыми пыльными окнами на пустынные улицы, где медленно, но верно пустота берёт своё.
Теперь города-призраки таращатся слепыми пыльными окнами на пустынные улицы, где медленно, но верно пустота берёт своё
Во всём мире можно насчитать не меньше тысячи мест, кипящих жизнью прежде, но заброшенных теперь полностью. Своей медленной смертью подавляющее большинство посёлков, деревень и городов, заброшенных ныне, обязано в первую очередь экономике, точнее, экономической нецелесообразности. Были богатые месторождения – было нужно и поселение, где-то ведь рабочие жить должны. Или, например, проходили торговые пути – на их перекрестье возник городок, разросся, зацвёл. Но опустели месторождения, дороги, современные купцы направили свои помыслы в другие стороны, вот и приходит конец населённому пункту. И люди отбывают подальше от родных домов, в поисках нового счастья.
На западе Японии есть место, про которое даже современные японцы мало что слышали. Гунканджима – даже не остров, а, скорее риф, но в 1810 году здесь нашли невероятные залежи угля, и в этом же году на рифе поселились первые люди.
Пошло бурное строительство, риф всё расширялся, люди текли сюда рекой. И полвека Гунканджима был самым густонаселённым городом на всей планете, где на 1 км2 (а риф не был больше по размерам) проживало свыше пяти тысяч жителей. Но уголь стал подходить к концу, шахты уже не могли выдавать нужное количество топлива, а потом они иссякли совсем. И к 1974 году на искусственном острове, в который превратился риф, не осталось ни одного человека.
Мёртвый город с опустелыми в единый миг многоэтажками, домами для рабочих и шахтами потихоньку рассыпается в пыль. В настоящее время посещение острова невозможно: практически все строения находятся в аварийном состоянии, и правительство Японии не пускает сюда никого.
Но порой события, приведшие к опустошению городских площадей, бывают гораздо более страшными. На Дальнем Востоке, в Сибири, на Урале – здесь много бывших лагерей, которые по документам и не существовали никогда. При Хрущёве людей отсюда вывезли, а здания остались, пустынные лагерные дома, колонии, вышки, многие из них обратились в прах от времени. Сюда даже мародёры добраться не смогут: слишком далеко до «большой земли».
Но намного хуже, когда сигнал к выселению подаёт стихия. Вот здесь и начинается настоящая, неожиданная и страшная трагедия. Так было, когда в апреле 1986 года полыхнула Чернобыльская АЭС, и город Припять, население которого на тот момент составляло более пятидесяти тысяч человек, стал стремительно терять своих жителей: кто уезжал, а кто и умирал.
Он стоит всего в трёх километрах от разрушенной атомки. А в лихие девяностые Припять снова увидела людей, но то были обычные мародёры, которые рыскали по оставленным и даже не запертым квартирам в поисках наживы. И даже страх лучевой болезни их не остановил… Наверное, Припять – самый известный город-призрак, но это не очень приятный титул: слишком печальна у него история. Сегодня, когда опасность облучиться радиацией стала меньше, в Припять организовываются многие экскурсии, современные сталкеры мечтают прикоснуться к свидетелю страшной трагедии.
Порой причиной экстренного выселения людей становились болезни. У одного из притоков Ангары до сих пор стоит несколько десятков посёлков, заброшенных и забытых. Сейчас узнать, какой же вирус стал причиной того, что жители побросали свои дома, вещи, незаправленные кровати, сложно, вся информация утерялась в потоках времён… Ясно одно: эвакуация была общей и неожиданной.
Про греческий квартал-город Варошу, что на Кипре, пожалуй, тоже слышали немногие. В 1974 году, в рамках второй фазы вторжения турок в Месаорию, вошли танки. Греческое население было экстренно эвакуировано. А Вароша был закрыт армейцами Турции. Так он и стоит по сей день, бывший когда-то крупнейшим туристическим центром на Кипре, с оборудованными всем необходимым отелями, модными тридцать лет назад магазинами и брошенными кушетками на пляже.
Город закрыт и для живших тут греков (им запрещено возвращаться), и для журналистов. В 2004 году турки хотели вернуть Варошу киприотам, но те сей «щедрый» дар назад не приняли…
Другой городок, итальянский Балестрино, возник не вчера и даже не в прошлом столетии, а в далёком XI веке, и более восьми веков жил себе да поживал. Здесь селились фермеры и выращивали чудесные оливы. Но в 1953 году Балестрино покинул последний житель: всё дело в серии нешуточных землетрясений, которые основательно разрушили населённый пункт. Балестринцы предпочли переселиться в более безопасные и близкие к цивилизации города Италии.
В Америке нежилых городов намного больше, чем в Италии. На сегодняшний день американских недвижимых призраков былой жизни насчитывается свыше двухсотпятидесяти. И очень скоро, по всей видимости, к их сонму присоединится и Детройт, некогда город-миллионер и город для миллионеров. Развивавшийся на фоне бума в автомобильной промышленности, в сороковых годах он представлял собой величественное зрелище. Какое-то время он был буквально мировым центром сборки легковых машин. Общественный транспорт в Детройте был создан для бедных, самые дорогие авто стояли тут и там, а их счастливые владельцы потягивали недешёвые коктейли в ресторанах…
Но лозунг «каждой семье – по автомобилю» привёл к переполнению дорог, на такой поток машин не рассчитанных, началась первая волна оттока жителей в более спокойные пригороды. Потом наступил нефтяной кризис, и автомобильные компании стали банкротиться. Рабочим и клеркам здесь нечего уже было делать.
В настоящее время в Детройте функционируют лишь две более-менее серьёзные фирмы: Даймлер-Крайслер и Дженерал-Моторс. Когда они переедут на другое место, Детройт присоединится к списку мёртвых городов. Но фактически он уже умер. А ведь совсем недавно его называли в СМИ красивейшим городом мира…
Централия, штат Пенсильвания, США, известна не так хорошо, но и её история не менее грустна. Централия получила статус города в 1866 году, и с этих пор в городе началось бурное строительство: возводились не только жилые дома, но и гостиницы, театры, парки развлечений, появился полицейский участок, таверны, стали осваивать угольные шахты. К1962 году здесь проживало около трёх тысяч человек.
А потом правительство городка совершило роковую ошибку, приведшую к гибели города и доброй части его жителей заодно. Близ населённого пункта была заброшенная шахта, потом ставшая общегородской свалкой. Мэр Централии от гигантской мусорной ямы решил избавиться. И, ничтоже сумняшеся, приказал мусор поджечь, не извлекая из шахты. Но земля подобного свинства не выдержала. Уголь, всё ещё находящийся под покровом земли в гигантских количествах, вспыхнул моментально. Опасность обыватели осознали тогда, когда владелец бензозаправки решил проверить состояние бензина в резервуарах. И, к великому своему ужасу, обнаружил, что температура жидкого топлива подходит к отметке +80 градусов. Подземный пожар там продолжается и по сей день: чтобы его затушить, нужно слишком много финансов, а это оказалось нецелесообразно экономически для правительства Америки.
Как предполагают учёные, подземный пожар прекратится лишь спустя два с половиной столетия. Сейчас температура на поверхности земли в городе достигает +60 градусов по Цельсию, из трещин в коре вырываются клубы пара и дым, а под поверхностью, где-то в глубине, бушует адский огонь.
В1981 году в Централии всё ещё проживало несколько сот человек. К этому времени город стал медленно погружаться под землю. А вскоре на 61 магистрали, которая соединяет Централию с остальным миром, образовался огромный разлом. Все коммуникации с пустеющим городом были разрушены. Сейчас там нет ни единого человека, а всего четыре года назад в Централии проживало девять жителей, наотрез отказавшихся покидать свои дома, в которых жили всю жизнь.
Представить, как примерно выглядит этот город-призрак легко, посмотрев фильм «Сайлент-Хилл»: именно Централия стала «музой» режиссёра фильма. Полуразвалившиеся старинные дома, пепел вокруг, заросли и явственный, тревожный запах гари – такова Централия сегодня.
В 1953 году Балестрино покинул последний житель
Люди порождают города и сами их, за исключением, когда вмешивается стихия, убивают. А что же остаётся покинутым небоскрёбам, больницам, школам, барам? Они до сих пор ждут. Но вряд ли – жителей. Они покорно, с немыслимым смирением ожидают, пока не рассыплется в прах их последний кирпич. Пока же там прорастают побеги деревьев, поднимая ветхий асфальт, выходят на улицы дикие звери, а в квартирах пыль щедрым ковром покрывает забытые вещи.