Александр Скрябин, самый непознанный русский композитор, сумевший заглянуть в высшие запредельные сферы, обладал редчайшим и удивительнейшим даром — синестезией, или «цветным слухом», когда музыка рождает цветные ассоциации и наоборот, когда цвет вызывает звуковые переживания. Среди русских композиторов нет другого такого гения, который был бы столь мистичен, как Александр Скрябин. Его творения — это сакральное действо, магия, чьи таинственные формулы вплетены в нотные символы.
«Вам не кажется, что музыка заколдовывает время, может его вовсе остановить?»
Можно просто прожить с этим даром, ничего не подарив миру, а можно, как Александр Скрябин, приоткрыть дверь в миры, одни из которых светятся золотым светом на русских иконах, а другие — полыхают багровым адским пламенем.
Он верил, что музыку можно увидеть. И сам её прекрасно видел. Так, композитор утверждал, что тональность фа мажор несёт тёмно-красный цвет, ре мажор — золотистый, фа диез мажор — синий цвет торжествующего Разума. Цвета сложных тональностей композитор относил к ультрафиолетовым и ультракрасным частям спектра и цветам с металлическим блеском.
Сравнивая собственные цветосветовые ощущения, вызываемые музыкой, с ощущениями других людей, он обнаружил много совпадений. И сочиняя свои произведения, Скрябин уподоблялся художнику, нанося мазки светящихся красок на музыкальное полотно.
Два самых ярчайших в буквальном смысле этого слова произведения Скрябина, обессмертившие его имя, «Поэма экстаза» и, главным образом, «Прометей» («Поэма огня»), это, по сути, световые симфонии, выход за пределы музыки в неведомые ранее формы синтеза, где цвет звучит наравне с мелодией.
Известны надписи, сделанные Скрябиным, на партитуре «Прометея»: другие композиторы написали бы «громко», «ликующе», «торжественно», а Скрябин — «туманно», «сверкающе», «светоносная волна». Благодаря ему впервые в мировой практике в музыкальном произведении прозвучал «голос огня», а «партия света» выступила на равных с инструментальными партиями и даже выписана на отдельном нотном стане музыкальной партитуры.
Скрябину принадлежит идея создания уникального аппарата со странным названием — «тастьере пер люче», или, если, по-русски — световой клавир. Устройство представляло собой диск с установленными по кругу двенадцатью лампочками. При исполнении музыки лампочки должны были мигать разными цветами в соответствии с изменением музыки. Введение в произведение «партии света», по мнению композитора, должно было усиливать впечатление от музыки. Однако несовершенная по тем временам техника не могла полностью реализовать удивительный замысел Скрябина: лампочки лишь тускло мигали, раздражая слушателей. Первая же попытка воспроизвести световую партию окончилась провалом и дискредитировала всю гениальную идею.
И всё-таки композитор опередил своё время, увидев новейшие музыкальные технологии.
НОВАЯ ЛИЛОВАЯ БИБЛИЯ
«Прометей» («Поэма огня») занимает особое место в творчестве Александра Скрябина и совершенно уникальное — в мировом пространстве. Она — не только синтез музыки и света, но и зашифрованное учение, сплав потаённых символов и, вероятно, новая Библия, состоящая из звуков. Это тотальная гармония, воплощение теософского принципа «всё во всём», и наличие скрытых смыслов в поэме поражает.
Выбор героя, похитителя огня Прометея, для Скрябина был совершенно не случаен: «Прометей — это активная энергия Вселенной, творческий принцип. Это — огонь, свет, жизнь, борьба, мысль. Прогресс, цивилизация, свобода», — утверждал композитор. Он был одержим идеей становления из хаоса мировой гармонии. Но ангелы или демоны стояли за спиной у Александра Скрябина, когда он творил эту поэму?
Скрябина огонь завораживал. Не только «Поэма огня» была «огненной». Александру Николаевичу же принадлежат более ранние произведения на ту же тему: поэма «К пламени» и пьеса «Тёмные огни». И в каждом этом творении воспевалась не только (а порой, и не столько) животворящая пламенная сила, но и другая, демоническая ипостась огненной стихии, несущая в себе элемент магического заклятия и дьявольских чар.
Все исследователи творчества композитора сходятся на том, что Прометей у Скрябина несёт в себе черты Люцифера. Хорошо известно поразительное высказывание композитора: «Сатана — это дрожжи вселенной». Для Скрябина Люцифер был не столько злом, сколько… «носителем света» (люкс + fero), светоносной миссии.
Но какого же цвета был тот «свет» скрябинского Прометея-Люцифера? Оказывается, сине-лилового. Согласно светозвуковой системе композитора, именно ей отвечает тональность фа диез, главная тональность «Поэмы огня». Удивительное дело, такая же сине-лиловая гамма присутствует в работах других мистиков, метафизически лицезревших иные сферы бытия: у Врубеля его демоны сине-лиловые, у Блока его знаменитая «Незнакомка» тоже пронизана сине-лиловыми тонами. Сам поэт отзывался о «Незнакомке», как о «дьявольском сплаве из многих миров, преимущественно синего и лилового». Даниил Андреев в своей «Розе мира», описывая дьявольские слои, прибегает к таким описаниям: «лиловый океан», «инфралиловые зарева», «светило непредставимого цвета, отдалённо напоминающего фиолетовый».
ТАЙНЫ «ПРОМЕТЕЕВА АККОРДА»
Эзотерический план «Поэмы огня» восходит к тайне «мирового порядка». Знаменитый «прометеев аккорд» — вся звуковая основа произведения — воспринимается как «аккорд Плеромы», символ полноты и загадочности силы сущего. Шестигранный «кристалл» «прометеева аккорда» аналогичен «соломоновой печати» (или тому шестиконечнику, который символически изображён в нижней части обложки партитуры).
В «Поэме огня» насчитывается 606 тактов — сакральное число, которое соответствует триадичной симметрии в средневековой церковной живописи, связанной с темой Евхаристии (6 апостолов справа и слева от Христа).
В «Прометее» точно соблюдены пропорции «золотого сечения». Особое внимание — финальной партии хора. «Прометей» для Скрябина означал новую ступень воплощения в музыке принципа Абсолюта.
ПРЕЛЮДИЯ К… СМЕРТИ
В позднем творчестве Скрябина становится заметно, что его искусство всё меньше удовлетворяет чисто эстетическим задачам и всё больше стремится стать особым ритуалом, магией, сигналом связи с мировым разумом. Он даже считал, что стал наследником утерянных во тьме веков тайных знаний о звуковой магии. Однажды Скрябин отметил: «Вам не кажется, что музыка заколдовывает время, может его вовсе остановить?» Известно и другое его выражение: «Это почти уже не музыка, не мелодия, а разговор, это заклинание звуками… Это всё нельзя так играть просто, тут надо колдовать, играя».
Для Скрябина все написанные ранее произведения были лишь этапом, лишь ступенью на пути к главному творению. Своё творчество он рассматривал не как цель или результат, а как средство решения Вселенской задачи. Главным же его произведением должна была стать «Мистерия». С её помощью Скрябин собирался завершить нынешний цикл существования мира, соединить Мировой Дух с тленной Материей в космическом эротическом акте и, таким образом, уничтожить нынешнюю Вселенную, расчистив место для сотворения следующего мира.
«Мистерия» должна была воплотиться в грандиозное действо, симфонию не только звуков, но и красок, запахов, движений, даже звучащей архитектуры. Он мечтал о движущихся линиях и формах, громадных «огненных столбах», «текучей архитектуре».
Возможно, что именно потому, что мир оказался не готов к подобной трансформе, некие высшие силы помешали Скрябину написать «Мистерию»: скоропостижная смерть от заражения крови оборвала вселенские замыслы и жизнь композитора.
Скрябин уподоблялся художнику, нанося мазки светящихся красок на музыкальное полотно
Ему удалось создать лишь безобидный вариант «Мистерии» — «Предварительное действо». Частично это произведение было утрачено, но сохранившиеся две прелюдии — вторая и четвёртая — дают некоторое впечатление о задуманном. Вообще, по мнению некоторых исследователей, эти прелюдии имеют явственное сходство с «гармонией смерти». Прелюдию №2 сам Скрябин обозначил как «астральную пустыню», что «вечно звучит, миллионы лет». Четвёртая прелюдия представляла «экстаз в мире белых лучей», по сути — саму Смерть.
Эта четвёртая прелюдия была исполнена на публике всего один раз самим композитором на своём последнем концерте, состоявшемся 2 апреля 1915 года. И у тех, кто её слышал, возникло необъяснимое леденящее чувство присутствия в зале самой Смерти, подступившей к Скрябину…
Оранжевый VINIL — кавер группа для отличного настроения!